Спасай и женись - Страница 20

Волков насторожился и осторожно пошел к дверям кухни.

— …В четверг состоятся скачки на Кубок мэра. Вот приглашение в ложу. Это на ипподроме, здесь недалеко. Я мог бы заехать за тобой, если хочешь?

— Здорово! Обожаю лошадей. А заезжать не надо, Жора меня отвезет. Георгий Степанович? Отвезете?

Волков воздвигся скалой на пороге кухни и сварливо поинтересовался:

— Куда это? И когда?

— В четверг на ипподром. В десять часов начало.

Жора нахмурился. Незапланированная поездка его тревожила, хотя, с другой стороны… Виповская ложа, Кубок мэра, значит, на ипподроме полно охраны…

— Отвезу, Елизавета Игоревна. Но, уж извините, в ложе буду вынужден находиться рядом с вами.

Лиза притворно сморщила носик.

— Георгий Степанович, а на сеанс к массажисту вы тоже со мной попретесь?

— Нет. На сеанс к массажисту вы, Елизавета Игоревна, попретесь одна.

Лиза картинно всплеснула руками.

— Видишь, Эдик? Я в заточении, да еще и охранник грубиян.

Эдик затоптался.

— Что ж, я пойду, пожалуй. До четверга, Лизонька?

— Да, до встречи. Георгий Степанович, проводите гостя, будьте так любезны.

Жора стоял на пороге квартиры, пока Эдик ждал лифта. Когда серебристые дверцы бесшумно разошлись в стороны и на лицо Эдика упал яркий свет, Жоре почудилось в этом лице что-то странное и неправильное…

Тяжесть его тела привычно ошеломила и привела ее в восторг, она в неистовстве обвила бедра мужчины ногами и прижалась к нему, раскрываясь навстречу мужской плоти, словно цветок. Он обнял ее, покрывая горящее лицо поцелуями…

Он взял ее, и одновременно сплелись в сладкой битве их языки. Потом не было ничего — и было все, как в первый день творения, и Лиза, кажется, кричала его имя, а Волков, возможно, рычал, как тигр. Ничего нельзя было сказать наверняка, потому что они были единым целым, и слезы у них были общими, и стук сердца — общим, и дыхание — общим, и испарина — общей…

Их качало на волнах самого древнего океана на свете, и Лиза с удивлением услышала, как где-то глубоко внутри нее шевельнулось нечто крошечное, меньше светлячка в ночи, горячее раскаленного уголька, нечто, чего никогда раньше не было…

Они отдыхали, лежа в объятиях друг друга. Голова Жорки покоилась на груди Лизы, истерзанной его поцелуями. Она вздрогнула, когда спустя некоторое время его поцелуи вновь разбудили ее, но на этот раз любовь была совсем иной — нежной, осторожной, внимательной и неторопливой…

Он брал ее снова и снова, словно не мог насытиться, но она не уставала от близости и не молила о пощаде. С каждой секундой она становилась все сильнее и прекраснее, каждое объятие дарило ей новые ощущения, и теперь Лиза очень хорошо понимала, что чувствует роза, распускающаяся на заре, бабочка, выходящая из кокона, вода, превращающаяся в легкое облако.

Она брала и дарила, отдавалась и забирала назад, растворялась в горячем теле мужчины и принимала его в себя, уже не обнимала его, но была им…

— Алло? Странник? Это Дервиш. Все в порядке. Подтверждение получено.

— Когда?

— В четверг.

— Где?

— Беговая аллея.

— Во сколько?

— Готовность ноль с десяти тридцати.

— Вас понял. До связи, Дервиш…

Под утро Лиза заснула, а Волков встал, осторожно прикрыл ее одеялом и отправился на кухню. Здесь он попил минералки, потом набрал номер по мобильному и произнес несколько странноватых фраз. Убрал мобильник и посидел некоторое время просто так. Лицо его было мрачным и напряженным. Какая-то дурацкая мысль занозой сидела в сознании и не желала оттуда вылезать…

Лиза приоткрыла один глаз и счастливо улыбнулась. Жорка Волков спал в ее постели, рядом с ней. Всю ночь он любил ее, а под утро уснул, сжимая ее в своих объятиях.

Это очень хорошо и очень правильно, что все так счастливо разрешилось. Сегодня они поедут куда-нибудь купаться, а завтра пойдут в театр. В четверг после ипподрома надо будет съездить домой и забрать оставшиеся вещи…

Лиза тихонько засмеялась. Ипподром ей теперь, собственно, и не нужен, но Панка незачем расстраивать. Он старался, все устраивал. В конце концов, с Волкова тоже надо напряг снять — когда он заломает этих ряженых террористов, она закричит «Сюрприз!» и прыгнет ему на шею. Он, конечно, разозлится и обзовет ее дурой, но это уже неважно, потому что теперь они вместе, и так будет всегда…

Вторник они провели за городом. В Кускове обнаружился фольклорный фестиваль, и Лиза изъявила желание послушать народные песни. Потом Волков набрел на пирожковую, и они чуть не объелись до смерти, потому что пирожки здесь жарили в масле, а начинки были самые разнообразные. Потом они пили квас, а потом Лиза канючила, чтобы Волков нашел ей туалет. Измученный Жора взял ее за руку и решительно повел в чащу. Остановившись у раскидистого куста калины, он величаво указал на него.

— Вот тебе туалет. Я жду на тропинке.

Потом они просто бродили по аллеям, и вековые деревья загадочно шумели над их головами. Лиза размахивала руками, торопливо рассказывала Волкову что-то бессвязное, но очень важное, потому что у нее ведь был целый кусок в жизни, когда Волкова рядом не было…

Вдруг она замолчала и странно на него посмотрела. Жора забеспокоился.

— Ты чего? Язык прикусила?

— Нет. Я вспомнила. Когда тебя несли на носилках…

— Во, нашла, что вспоминать…

— Я сидела в машине и смотрела. А потом сказала, что выйду за тебя замуж. Волков, ты хоть понимаешь, что это значит?

— Детская психотравма, шок, детский лепет, девчачьи фантазии…